05.06.2017

Дмитрий Орлов, генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций, член Высшего совета партии «Единая Россия» (модератор дискуссии):

Добрый день, уважаемые коллеги! Мы начинаем очередное заседание Экспертного клуба «Регион». Оно посвящено сегодня праймериз «Единой России» 2017 года, формированию команд губернаторов и муниципальной конкуренции. Доклад АПЭК с аналогичным названием есть в вашем распоряжении. Он представлен сегодня и опубликован нашим традиционным информационным партнером агентством REGNUM, а также на портале «Региональные Комментарии» и на корпоративном сайте АПЭК.

Что планируем обсудить? Предварительное голосование: особенности типологии и региональная специфика. Политический смысл, систему праймериз, формирование команд губернаторов, программы региональной власти, если они действительно артикулировались в ходе праймериз и политического процесса, который мы сегодня наблюдаем. Предварительное голосование в представительные органы муниципалитетов: участники, программы, дебаты, характер и уровень конкуренции.

Предварительное голосование в законодательных собраниях: что оно собой представляло, уровень конкуренции и так далее. Праймериз «Единой России» как механизм разрешения внутриэлитных конфликтов и итоги праймериз, малая перезагрузка правящей элиты. Вот такие акценты мы выносим для обсуждения. Естественно, эксперты самые разные сегодня у нас, как традиционно бывает на заседаниях Экспертного клуба «Регион». Я думаю, что самые различные точки зрения мы услышим, собственно, эти различия максимально и приветствуются.

Несколько соображений о губернаторских праймериз. Действительно, не самая массовая модель была выбрана, и массовая модель выбрана быть не могла в силу определенных очевидных обстоятельств. Это выбор президента. Как недавно очень удачно, на мой взгляд, пошутил Андрей Колядин, кандидаты, выбранные президентом, они поцелованы в лоб Богом, поэтому, естественно, конкуренция носит ограниченный характер.

Тем не менее, что здесь важно? Предположим ситуацию, что кандидат в губернаторы назначен, врио, а например, процедуры праймериз нет, но нет тогда и легального, легитимного, прозрачного механизма встраивания элиты в команду губернатора, обнародования программы губернатора или врио губернатора, артикулирования позицией губернатора по важнейшим вопросам. Это механизм, на самом деле, который позволяет элите системно работать на врио губернатора и его команду.

Расширение электоральной базы за счет групп избирателей, с которыми альтернативным участникам праймериз проще вести диалог — допустим, вузовские сообщества. Участие альтернативных кандидатов в подготовке предвыборной программы иногда подчеркивается официально. Классический пример — это Шептий, который участвовал в предвыборной программе Куйвашева. Еще пару-тройку лет назад трудно было это представить, но теперь внутриэлитные противоречия сглаживаются.

Далее дополнение предвыборного образа губернатора – Полуянова, вице-губернатор, секретарь регионального отделения «Единой России», вместе с 67-летним главой Белгородской области Савченко. Похожий контраст еще и в Мордовии, где молодой Мазов, министр экономики, идет рядом с Волковым, которому уже за шестьдесят. Это хорошая динамика. Один из вариантов – усиливает образ губернатора Сагайдак в Калининградской области. Бурятский сюжет тоже особый. Естественно, конкуренты губернатора могут давать более масштабные обещания, делать смелые заявления.

Кандидаты в члены Совета Федерации. Их участие в праймериз позволяет избежать определенных рисков развития политической системы. Закрытый характер встреч губернаторов с секретарями первичных отделений в ряде регионов усиливает политическое значение «Единой России» и подчеркивает, что партия является не просто интерфейсом исполнительной власти для формирования лояльного большинства, но и институтом разрешения внутриэлитных противоречий.

Впрочем, значение здесь не стоит и переоценивать. Все-таки назначение врио губернатора президентом — это главный шаг, главная инициация, а потом уже сопутствующие процедуры. Естественно, статус партнеров врио губернатора, которые выдвигаются в ходе праймериз, усиливается, когда они рассматриваются как кандидаты в рамках праймериз, и те политики, которые выдвигаются как кандидаты в Совет Федерации, тоже усиливаются.

Группы. Кто был заметен на праймериз губернатора? Руководители вузов, главы исполнительных и представительных органов муниципальных образований: в Севастополе, например, Сысуев, Яковлев в Новгородской области, Цыбаков в Мордовии, Санинский в Саратовской области.

Это может быть одним из способов укрепить свои переговорные позиции для врио губернаторов с муниципальными элитами. Предприниматели и бизнес-управленцы. Общественники, прежде всего, из ОНФ. Социально-культурная сфера. Участие региональных чиновников довольно редко. Поэтому мы специально рассматриваем Полуянову в Белгородской области и Мазова в Мордовии.

Представительные органы муниципалитетов — следующий раздел доклада и следующая тема нашей сегодняшней дискуссии. Прежде всего, об уровне конкуренции и явке. Чрезвычайно высокий уровень конкуренции. Два региона, в которых я сам наблюдал: в Барнауле — за 40 мандатов 160 кандидатов, в Омске — за 40 мандатов 131 кандидат. Во Владивостоке — 153 кандидата. Это колоссальный уровень конкуренции, с учетом того, что все-таки это предварительное голосование, а не окончательное. Явка очень значительная — выше, чем общероссийская, не намного, правда — и значительная дифференциация. В Омске всего 2,9, но были и 9-процентные, например, уровни в других субъектах.

Главное, что удалось, на мой взгляд, на этих праймериз, возможно, в отличие от праймериз 2016 года, в значительной степени этот аспект отличался от 2016 года. Удалось разрешить или сделать значительный шаг в разрешении внутриэлитных противоречий. Группы, которые мы наблюдаем, с помощью процедуры, которая позволяет публично определить место в политической системе, естественно, ситуация улучшилась. Омск — это классический пример, хотя там были и представители «Газпром нефти», «Омскагрегата», Строительный трест № 6 Чубыкина, который проиграл.

Был «Оплот», относительный успех «Оплата», и ему еще предстоит подтвердить на двух направлениях. Первое — нужно окончательно встроиться в структуры «Единой России», структурно встроиться, идеологически и политически встроиться, не вести параллельно какую-то кампанию, что будет непросто. Второе — нужно будет этим кандидатам теперь бороться с серьезными оппонентами.

Хочу напомнить: в Омске сопоставимы уровни общественной поддержки «Единой России» и Компартии, и в некоторых округах будет очень серьезная битва. Кандидаты «Оплота», которые привели своих на внутрипартийном голосовании, приведут ли они всех своих на голосование, и будет ли своих достаточно в протестном субъекте на основном голосовании в сентябре. Уровень вовлеченных в конкурентную борьбу региональных элит отличается. От чего зависит уровень конкуренции — мы анализируем.

Несколько сценариев конкуренции. Первый — смена руководства региона. Соответственно, кадровые перестановки затрагивают и муниципальный уровень власти. Пример — Ярослав и Киров. Сохранение влияния в городе групп, в различное время доминировавших в местных органах власти, или нескольких экономических игроков, ограничивающих влияние друг друга. Омск — это классический пример (Шрейдер, Галушков).

Третье — борьба между региональной элитой и контрэлитой, имеющей значительные репутационные проблемы, хотя и во многом встроенной в политическую систему. Это Николаев во Владивостоке, но в итоге репутационные проблемы вынудили этих кандидатов, откровенно неадекватных, прямо скажем, сняться с праймериз. Задача максимум для партии в связи праймериз — формирование команды сильных кандидатов, в том числе, за счет привлечения к работе с «Единой Россией» игроков, ранее не сотрудничавших с ней. Мы наблюдаем здесь целый ряд примеров — переход из оппозиционных партий. Вовлечение элит, которые не участвовали в публичной политике.

Последнее, о чем хотел бы сказать, – о региональных заксобраниях. Уровень конкуренции тоже высок и явка немаленькая. В Саратовской области – 300 кандидатов на 41 мандат, в Удмуртии – 266 на 60 мест, в Краснодарском крае – 212 на 70. Явка та же: Саратовская область — более 15% от общего числа избирателей, Краснодарский край — 10%, Северная Осетия — 13,2%, Пензенская — 11,28%. Это очень высокие показатели. Есть реальный интерес, есть активность самих кандидатов, которые активно занимаются мобилизацией.

Мы выделяем основные тренды, которые характерны для выборов в заксобрания. Конкуренция элитных групп, связанных с нынешним и бывшим губернаторами. Классический пример — Краснодар. На мой взгляд, мы наблюдали просто буйство красок. Во-вторых, попытка старых зафиксировать статус-кво, взять приз, который был взят давно. Это Удмуртия. Осторожное обновление при серьезной роли муниципальных элит — это Сахалин.

Серьезное обновление при поддержке губернатора — это сценарий Радаева, Саратов. Подготовка к выборам по итогам постепенного обновления депутатского корпуса — это Северная Осетия. Минимальное обновление депутатского корпуса при сохранении преемственности элит и доминировании губернатора, его доминантной роли в политической системе. Это Пензенская область. Здесь традиции продолжаются.

Последнее замечание. Закладываются в ходе праймериз пути обновления региональных элит, которые могут повлиять на конфигурацию кампании 2021 года. Публичная сторона остается важной, но уходитна второй план, по сравнению с разрешением внутриэлитных противоречий. Это первое. Второе — появляются возможности для роста влияния регионального и муниципального депутатского корпуса, а значит, для общего усиления роли праймериз, которая этот корпус формирует.

При этом потенциал предварительного голосования «Единой России» не исчерпан, задействована только часть возможных способов использования праймериз для расширения поддержки идущих на выборы глав регионов. Последнее — праймериз демонстрирует различный подход к обновлению депутатского корпуса на местах. Вот некоторые предварительные замечания, которые связаны с нашим докладом. Надеюсь, активно его обсудим, и дискуссия будет формироваться не только вокруг доклада.

Я первым хотел бы предоставить слово вице-президенту Центра политических технологий Ростиславу Туровскому.

Ростислав Туровский, вице-президент Центра политических технологий, доктор политических наук:

Хотел бы поделиться некоторыми выводами и некоторыми впечатлениями по поводу предварительного голосования, которое у нас состоялось. Во-первых, я хотел бы отметить, что постепенно растет уровень организации этого процесса. Заметно, что и со стороны федерального центра здесь организационных усилий становится все больше.

Заметно, что и сами региональные партийные организации тоже начинают с каждым годом все лучше и яснее понимать задачи и все лучше организовывать эту процедуру. В частности продолжается отладка механизмов информирования избирателей о предварительном голосовании. Это тема непростая, поскольку мы понимаем, что подавляющее большинство избирателей по-прежнему не знают об этой процедуре и не испытывают желания быть в нее вовлеченными.

Отметил бы растущий уровень работы самих кандидатов с избирателями. Речь идет уже не о единой однонаправленной кампании праймериз, которую ведет руководство региональной партийной организации, которую ведет региональный исполком, а речь идет о том, что все больше самих кандидатов, участвующих в праймериз, втягивается в этот процесс, использует свои ресурсы, отрабатывает свои организационные, мобилизационные, агитационные схемы, и это видно — не повсеместно, но по многим округам этот тренд заметен, и это, на мой взгляд, позитивно.

Борьба между кандидатами выглядит на самом деле как электоральная борьба, чего собственно мы и хотели ожидать от предварительного голосования. Из всего этого следовала весьма неплохая явка на праймериз, которая примерно соответствовала, местами превышала явку, которая была в прошлом году на праймериз. На мой взгляд, это говорит само за себя, уровень организации и уровень вовлечения избирателей стал выше, если на праймериз регионального, муниципального уровня мы получаем явку, соответствующую той, которая была на федеральных праймериз.

Говоря о явке, я бы отметил ее весьма четкую связь с уровнем выборов. Видно, что она на выборах в региональные заксобрания была повыше, а на предварительном голосовании на муниципальных выборах была пониже. На мой взгляд, вполне объективная ситуация. В частности высветились традиционно проблемные для «Единой России» города, где явка оказалась наиболее низкой на муниципальных праймериз. Из этого также следует на самом деле очень неплохая вещь со всех точек зрения — это постепенное формирование базы сторонников «Единой России» из числа избирателей.

Праймериз, среди прочего, позволили зафиксировать эту базу на персональном уровне, поскольку сами избиратели разрешали использовать свои персональные данные. Другими словами, мы имеем то, что на самом деле есть и в некоторых западных демократиях. Мы получаем на персональном уровне базу сторонников «Единой России» среди избирателей — тех, кто пришел на предварительное голосование — которая, безусловно, потребует дальнейшего изучения с точки зрения ее социального состава, с точки зрения мотиваций, но такое формирование фундамента для «Единой России», на мой взгляд, весьма и весьма полезно.

Несколько слов по поводу электорального поведения на праймериз. Здесь интересный момент связан с рейтинговым характером голосования. Возникает интересный вопрос: как избиратель, который приходит на праймериз, реагирует на рейтинговую систему? Здесь я увидел интересные и существенные притом различия между округами. В некоторых случаях есть явный фаворит, и практически все, кто приходит на предварительное голосование, отдают голоса за одного кандидата, и этот кандидат набирает 70-80%, а редко, но бывает, 90% голосов.

В других округах — чаще всего это городские округа, где выше конкурентность и где подход к избирателю сложнее — возникает интересная конкурентная ситуация в рамках рейтингового голосования, когда сразу несколько кандидатов получают 50, 40, 30, 20% голосов, то есть избиратель голосует не один раз, а выбирает себе двух-трех фаворитов, притом что одного абсолютного фаворита в тех городских округах, которые, по крайней мере, я наблюдал, практически не было. Правда, у этой истории есть своя крайность: своими глазами видел бюллетень, в котором были отмечены все кандидаты, поставлены галочки за всех кандидатов.

Поэтому я бы сказал, что в ситуации такого множественного голосования есть и эффект от конкуренции на праймериз, но в какой-то степени есть и эффект от неуверенности избирателя в своем выборе. Если он приходит и ставит галочки за всех кандидатов, может быть, он слишком добрый, а может быть, информационная кампания была недостаточно эффективна, что избиратель просто не смог разобраться — хотел прийти, но не смог понять, как сделать свой выбор.

Ситуация с более высоким уровнем конкурентности и, соответственно, отсутствием явного фаворитизма более типична для территориальных групп, чем для одномандатных округов. В тех случаях, где избиратель получал два бюллетеня, голосование в рамках тергруппы оказывалось, как правило, более конкурентным и структурно более сложным, чем в округе, где избиратель все-таки стремился, хотя и не всегда получалось, сделать однозначный выбор в пользу какого-то одного определенного кандидата.

О тенденциях. На мой взгляд, прекрасно подтвердилась тенденция, которая уже высветилась в прошлом году, связанная с ролью праймериз для обновления депутатского корпуса «Единой России». Мы видели ситуации, когда, не говоря о том, что многие действующие депутаты не решились участвовать в этой процедуре и выбыли, таким образом, из борьбы, вновь наблюдались ситуации, когда действующие депутаты терпели поражение, что тоже говорит само за себя, то есть праймериз как механизм обновления депутатского корпуса, местами обидный для действующих депутатов, но что делать, если им не удается добиться успеха на праймериз.

По поводу конкуренции. Уровень конкуренции был очень разный и номинальный, то есть по количеству кандидатов, и реальный — по количеству тех, кто действительно принимал участие в борьбе. Я бы не отмахивался от рассмотрения даже номинального уровня конкуренции, то есть простого количества кандидатов на один мандат, на одно выдвижение на праймериз, поскольку, на мой взгляд, это хороший показатель потенциала «Единой России», где мы видим, что все большее количество потенциально заинтересованных участников, может быть, общественников, может быть, представителей молодежных организаций втягивается в орбиту партии.

Видно, что в тех регионах, где партия активнее, где партия заметнее, где партия популярнее, там и само номинальное количество участников растет, причем дело вовсе не в выдвижении статистов и технических кандидатов. Действительно, немало людей — и это хороший показатель — начинают использовать праймериз регулярно, то есть участвуют уже не в первый раз. Для них это постепенное накопление политического капитала. Для некоторых это политический дебют. Хорошо, что «Единая Россия» предоставляет возможность для того, чтобы такой политический дебют свершился.

Было действительно много, большой процент тех, кто впервые принимал участие в праймериз и делал это вполне себе заинтересованно, продвигал свою повестку, участвовал в дебатах, то есть был отнюдь не статистом в этом процессе. Что касается реального уровня конкуренции, то он, на мой взгляд, оказался неплохим. С одной стороны, это зависело от того, как происходили предварительные согласования, а с другой стороны он отражал и внутриэлитную борьбу, которая во многих регионах на праймериз была весьма острой, но не стал бы связывать конкуренцию на праймериз только с внутриэлитной борьбой.

Много представителей различных общественных организаций участвовало в праймериз именно для того, чтобы накапливать свой собственный политический капитал. Подчеркну еще раз — может быть, это пафосно звучит, но предварительное голосование становится этакой школой кандидата для «Единой России», и с каждым годом эта школа работает все больше и лучше, и втягивает в свою орбиту все больше заинтересованных людей.

О проблемах тоже надо сказать. Сохраняется проблема — не повсеместная, но местами острая — все-таки с публичной стороной этого процесса, с публичностью праймериз: где-то информирование идет достаточно активно, где-то оно носит заведомо узкий характер, и явно не стараются организаторы, чтобы оно было. В частности в некоторых случаях оно начинает ограничиваться сугубо социальными сетями, а в некоторых случаях противоположная история — начинают ограничиваться наглядной агитацией на улицах, которую никто не замечает, поскольку она теряется в общем массиве баннеров, которые стоят на улицах.

Поэтому эффективной целевой работы по информированию избирателей пока недостаточно либо она пока недостаточно эффективна. Были случаи, когда организаторы не всегда были заинтересованы в неуправляемой явке и поэтому старались не будить избирателя, дабы чего не вышло.

По поводу другого публичного аспекта праймериз, такого как дебаты. В формате региональных и муниципальных праймериз получилось тоже, на мой взгляд, неидеально, поскольку, во-первых, много кандидатов, мало времени и мало площадок. Поэтому лаконизм просто предельный местами, то есть у кандидатов мало возможности для того, чтобы выступить развернуто, и мало возможности для того, чтобы поучаствовать в дискуссии, в диалоге, ответить на вопросы. В итоге это зачастую начинает превращаться просто в ситуацию, которая называется отбыть номер, быстренько три минуты что-нибудь отговорить и убежать куда-то дальше.

Другой момент — мне он кажется излишне перестраховочным — когда дебаты далеко не всегда проходят между непосредственными конкурентами непосредственно в округе. Кандидаты выступают на дебатах где-то в других районах, не всегда возникает ситуация прямого столкновения двух конкурентов на одной дебатной площадке. Может быть, с точки зрения управления процессом это и хорошо, но, на мой взгляд, отсутствие эффекта публичной конкуренции между непосредственно участниками праймериз на одной территории — это неправильно и дальше с этим нужно работать.

Другая проблема — внутриэлитные конфликты в «Единой России», но я вижу, что все больше усилий предпринимается для разрешения этих конфликтов, хотя остаются по-прежнему ситуации, и с ними приходится мириться, когда есть обиженные, есть желающие в дальнейшем выдвинуться от других партий, то есть удовлетворить все интересы в рамках предварительного голосования всех элитных групп невозможно, собственно никто и не ставит эту задачу. Поэтому в дальнейшем конкуренция возникнет уже непосредственно в рамках избирательной кампании.

Я полагаю, что в этом году возник очень хороший эффект тотальности праймериз в хорошем смысле этого слова, поскольку отработка этой процедуры в отсутствие федеральных выборов перешла на региональный уровень и очень активно в связи с количеством кампаний перешла на муниципальный уровень. Тем самым удалось получше встряхнуть региональные организации, муниципальные организации, первички — то, что раньше не в такой степени было, поскольку основной формат задавали федеральные думские праймериз.

Сейчас проникновение праймериз непосредственно на места, непосредственно на небольшие городские участки и территории — это очень хороший процесс, и в него вовлекаются именно те люди, которые работают с избирателем непосредственно на территории, что тоже очень хорошо. Качество списка, я полагаю, в этом процессе растет — того, которого выдвигать будет «Единая Россия» по итогам праймериз.

Подводя итог, на мой взгляд, получилось вполне эффективная самопроверка партии и в плане ее поддержки, и здесь региональные различия тоже заставляют задуматься и требуют анализа в плане наличия сторонников, которые пришли и проголосовали. Как предвыборный тест он был очень хороший, и он показал в числе прочего, что есть различия между территориями, весьма существенные, временами в разы, если говорить о той же самой явке, но эти различия носят объективный характер и должны быть учтены при дальнейшем планировании избирательных кампаний.

Дмитрий Орлов: Хотел бы предоставить слово Андрею Михайловичу Колядину, координатору региональных программ Института экспертных и социальных исследований.

Андрей Колядин, политолог:

Не могу сказать, что я мониторил очень внимательно праймериз, понимая, что все мои кандидаты выиграют этот праймериз. Как видите, мое предсказание сбылось в ходе праймериз. Если бы я этого не понимал, наверное, я бы тогда не мониторил регионы.

Для меня праймериз играет исключительно положительную роль, потому что на муниципальных выборах, на региональных выборах люди, которые выходят на праймериз, иногда впервые сталкиваются с электоратом и пытаются на него произвести впечатление, понравиться, вынуждены прорабатывать какие-то программы, говорить какие-то слова и нести ответственность за эти слова. С этой точки зрения праймериз исключительно позитивное явление.

Есть некоторая вещь, которая заставляет меня лично относиться к праймериз скептически, потому что праймериз, по сути своей, это способ легитимизации межэлитных договоренностей, и все профессионалы это прекрасно знают. Если на территории договорились, что соответствующий список кандидатов должен пройти через эту процедуру, то очень редко бывает, когда этот список не проходит через данную процедуру.

Только что встречался с человеком, приехавшим из вполне скандального региона, из Краснодарского края, где он принимал участие в праймериз на своей территории. Он влиятельный человек. До трех часов дня пришли 10% населения, которые 90% проголосовали за него, потому что его все знают. После трех часов дня пришло еще немножко народу. В результате явка на праймериз составила 40%, и в результате выиграл глава этого региона по какому-то удивительному стечению обстоятельств на этом праймериз.

Понятно, что есть некие процедуры, которые позволяют сейчас влиять на результаты праймериз — иногда честно, а иногда нечестно. К большому сожалению, сегодня не существует законодательных основ, которые позволяли бы наказывать тех людей, которые искажают праймериз. Поэтому кое-где у нас порой отдельные не совсем разумные начальники используют праймериз для того, чтобы отсеять очень сильных, очень харизматичных, очень интересных кандидатов, которые бы выиграли выборы однозначно, если бы пошли от партии, но они находятся в определенной степени конфронтации с начальниками.

Поэтому организовываются некие процедуры, которые не позволяют этим людям выигрывать праймериз, а выигрывают люди, близкие к власти. Соответственно, человек, который проигрывает праймериз, не имеет возможности идти от партии власти и вынужден идти либо самовыдвиженцем, что для многих неприемлемо, либо в любом случае вступает в некий конфликт с местными элитами.

Я думаю, что это постепенно будет как-то решаться, потому что, по сути своей, праймериз — это очень интересное предвыборное мероприятие, потому что оно позволяет заранее запускать предвыборные механизмы, знакомиться с программами основных кандидатов, самим кандидатам выходить на людей и говорить с людьми, учиться говорить с людьми, не бояться электората. Во-вторых, они позволяют всем кандидатам увидеть друг друга.

Я думаю, что рано или поздно все-таки наше государство поймет, что на выборы выходят не свои и враги, а выходят люди, у которых единая задача — для того чтобы развивалась эта страна, и для того чтобы она становилась лучше. Тогда не будет самого главного — врага надо уничтожить любыми способами, в том числе и противозаконными, а свой во что бы то ни стало должен победить.

Как только это осознание придет, как только будет соответствующая законодательная база под это подведена, я думаю, что праймериз станут исключительно правильным механизмом, который нельзя будет использовать во зло. Соответственно, сейчас есть первые шаги, и дай Бог, чтобы они пошли именно по этой линии, а не по линии отсева чужих, для того чтобы выиграли свои племянники, братья, сватья и так далее.

Дмитрий Орлов: Хотел бы предоставить слово Алексею Анатольевичу Куртову — президенту Российской ассоциации политических консультантов и главе компании «Интермедиаком».

Алексей Куртов, председатель совета директоров IMC:

На наших глазах, на самом деле, рождается институциональное политическое действие — именно институциональное. Если несколько лет назад мы не очень понимали, куда приведет праймериз, не очень устоявшаяся процедура была, многочисленные способы голосования, не очень понимали элиты, для чего им это нужно, то сейчас мы видим, что действительно этот год уже можно констатировать, что этот процесс верный.

Он удобный, он понятный, он помогает раскладывать и политическую ситуацию заранее, и электоральную. Он позволяет прогнозировать сложные ситуации в регионе заранее до выборов и их разрешать, вовлекать новых игроков, тестировать их и так далее. Институциализация в обществе всегда радует, поэтому здесь большой плюс в этом.

Еще один большой плюс, который я вижу — это то, что праймериз становятся социальным лифтом. Вчера я слушал доклад Неверова. У меня цифр нет, но, сославшись на него, 30% участников до 35 лет. Это волшебная цифра на самом деле для нас, потому что в политику идут люди, которые другим способом туда не попадают. Это удивительная цифра. Это удивительный процесс, который вселяет надежду на интересную политику в будущем.

Андрей Михайлович сказал по поводу внутриэлитных договоренностей. Есть здесь одна тонкость, которую нужно учесть: элитные договоренности могут касаться только мест, распределенных внутри партии. Во время выборов есть еще другие партии и другие места. К сожалению, пока эта система не довключает элитные договоренности, которые связаны с теми местами, которые занимают другие. Нужно будет еще подумать и поработать с этим, но это вырастет. Судя по тому, как это растет, оно вырастает — не быстро, иногда с прорывами.

Мы сейчас видим, там не все так гладко. Например, истории сейчас с обращением ВЦИК по поводу проведения праймериз. Это Ярославль, это Кубань. История с Николаевыми и семьей во Владивостоке очень показательная. Не все просто, но то, что это выравнивается, выстраивается, это, безусловно, радует. Я бы обратил внимание еще на очень сильную неравномерность между регионами в информационном сопровождении праймериз. Там, где губернатору нужно либо выгодно или, второй вариант, где сильна партийная организация, там есть информация о праймериз и люди понимают для чего и включаются.

Там, где есть некий конфликт, информация не отрабатывается — и это проявляется только уже на самих праймериз. Поэтому людям, которые наблюдают за процессом в регионах, имеет смысл просто посмотреть, что происходит весной, потому что последние два месяца перед праймериз очень по-разному, и там могут быть какие-то ресурсы, которые проработать очень интересно. Радует, что это движется, что институция растет, и дай Бог ей развиваться.

Модератор: Андрей Альбертович Максимов — президент компании «Максимов — консалтинг».

Андрей Максимов, координатор федеральных проектов «Максимов-Консалтинг»:

Добрый день, уважаемые коллеги! Доклад очень интересный. Я с ним ознакомился, но волею судеб сам в основном был задействован в Москве, и поэтому могу говорить о ситуации, как она выглядит в Москве в рамках праймериз. Дело в том, что здесь впервые апробируется новый закон о пятимандатных выборах местного самоуправления.

В рамках этого закона люди будут избирать и голосовать не за одного кандидата, а за пятерых в ходе голосования. Соответственно, и праймериз проводятся по большим округам, где в маленьких районах от 8000 избирателей, а в больших районах до 43 000 избирателей будет в одном округе. Соответственно, праймериз проводится по округам, то есть люди выбирают не одного человека, а пятерку.

Так или иначе, здесь тоже кандидаты сформировались уже в команды за некоторое время до праймериз, начали совместно работать пятерками, начали подключаться в решение местных проблем. Часть из них депутаты, часть из них новые люди. В той или иной степени в формировании этих команд принимает участие не только партия «Единая Россия», но и органы власти и какие-то общественные объединения и организации, которые активно задействованы в процессах.

Большим медийным и идеологическим взломом стал запуск программы реновации, который очень сильно активизировал избирателей в городе и включил новые критерии оценки избирателей, причем в рамках этой реновации стало понятно, что ряд политических групп достаточно активно использует ее уже для раскрутки себя в рамках будущих муниципальных выборов.

Муниципальные выборы — это ведь выборы не просто местных парламентов на уровне районов, а это выборы муниципального фильтра для будущего мэра, что гораздо важнее, потому что любой голос в одном муниципалитете для оппозиции гарантирует одного человека, который в будущем проголосует за прорыв муниципального фильтра без административного согласования с действующим протестом Москвы. Поэтому я думаю, что эти выборы будут очень жесткими, очень ожесточенными и, наверное, с высокой явкой, хотя некоторые надеются, что она будет небольшой, но я в этом не уверен.

Соответственно, все это сыграло, так или иначе, на праймериз, то есть формирование произошло не только по принципу преемственности власти по отношению к депутатам, которые действовали, но и включены были новые игроки, задействованные на протестах Москвы, задействованы активные общественные группы, которые могут обеспечить согласованное и скоординированное голосование.

В результате, надо сказать, что получились очень интересные в отдельных местах моменты, когда в ходе праймериз реально один из кандидатов пятерки, уже работающий, например, на протяжении месяца — двух в команде, он терял позицию, проигрывал новому человеку, который, так или иначе, лоббировался частью элит, но и тот тоже лоббировался, то есть элементы демократии появились совершенно неожиданно.

В ряде районов пятерки, которые были сформированы, они изменили свой состав и сейчас работают уже в другом составе, что, с одной стороны, так сказать, оздоровило, может быть, усилило ситуацию, а с другой стороны, породило некоторый раздрай, потому что идеологически машина уже была настроена на предыдущую группу кандидатов, на сопровождение их, а сейчас это уже не будет столь эффективно, то есть нужно начинать с нуля.

Параллельно очень мощно идет пропагандистский вал в социальных сетях, прежде всего, и в официальных медиа по поводу программы реновации. Входят в действие серьезные оппозиционные кандидаты. Интересно, что в этот период по ряду позиций идеологически, например, партии, которые традиционно были оппозиционными, такие как КПРФ в Москве, они начали играть с разных сторон, то есть часть из них поддержала реновацию, часть депутатов от КПРФ в муниципалитетах сейчас активно участвует в пропаганде, а часть, наоборот, выступает активно против.

Например, в Лефортово госпожа Андреева не только уже прошла через фильтр задержания, но и уже выступила по радио «Свобода». КПРФ проходит испытание реновацией в достаточно жестком режиме, может быть, даже в большем, чем «Единая Россия» в настоящий момент, потому что там люди, которые участвуют в реновации, у них две концепции: либо поддерживаем, либо защищаем права граждан, независимо от того, какой из вариантов участия или неучастия они выберут. Они оба конструктивны.

Еще хотелось бы на финише сказать то, что праймериз был закрытый. В данном случае, в отличие от праймериз в ряде регионов, голосовали, собственно говоря, выборщики, то есть своего рода это была конференция по выдвижению, которая прошла раньше. Впоследствии у нас на уровне муниципалитетов Москвы пройдут конференции, которые просто зафиксируют результат.

Это, можно сказать, первый этап конференции, а так, в общем-то, не без интриги, то есть то, что традиционно говорят о Москве, что все заранее решено, в данном случае оказалось совершенно неожиданным. В ряде районов, пусть и согласовано одной из групп элит, но люди изменили соотношение между элитарными группами внутри расклада будущих кандидатов. Это достаточно интересно.

Дмитрий Орлов: По поводу неожиданностей. Как вы оцениваете риски проигрыша власти в широком смысле и правящей партии на муниципальных выборах в Москве? О них много сейчас говорят в экспертной среде.

Андрей Максимов: Проблема в том, что при формировании списка кандидатов была сделана ставка в основном на людей из бюджетной сферы.

Дмитрий Орлов: Я имею в виду не праймериз, а основные выборы.

Андрей Максимов: Да, я говорю о выборах. Они хорошо поддерживаются организационно, как правило, но они не достаточно хорошо поддержаны финансово. С точки зрения возможности самостоятельного маневра и заявления самостоятельной идеологической позиции, для того чтобы играть роль популиста, они в этом плане не готовы к публичной политике.

Если оппозиция сформирует какие-то ресурсно поддержанные списки из людей, подготовленных хорошо к публичным выступлениям, то это может сыграть определенную роль, но в целом пока ситуация, с моей точки зрения, благоприятная для «Единой России». Тот фактор реновации, который послужил будильником для элементов гражданского общества, он, так или иначе, я думаю, к концу июля начнет сходить на нет, потому что собрания собственников жилья сделают свой выбор: одни войдут в программу, а другие не войдут в программу.

Не думаю, что кого-то будут тащить туда насильно, потому что политические интересы достаточно серьезные здесь задействованы. Это намного более значимо, чем любые интересы успеха или неуспеха программы на уровне отдельных домов или отдельных строительных площадок. Поэтому я думаю, что все это будет достаточно прозрачно, тем более что голосование идет открыто, через МФЦ, и каждый человек может проверить итоги своего голосования за реновацию.

В отличие от обычной традиционной модели выборов, никто не может сказать, что мой бюллетень украли и подменили, потому что поименное голосование. Человек вводит свои персональные данные и сам делает свой выбор сознательно. Поэтому этот фактор сойдет на нет, но, может быть, появится какой-то новый, может быть, группы, которые проиграют выборы, ведь в каждом доме окажется, условно говоря, от одного до тридцати семей, которые проголосовали за то, чтобы не переезжать, а переезжать все равно придется.

Они, естественно, будут неудовлетворенны. Они будут делать ставку на то, чтобы эту программу блокировать полностью на уровне города. Возможно, в этом случае они станут опорой для оппозиционных сил, и так как неудовлетворенные люди у нас гораздо лучше мобилизованы, как правило, чем удовлетворенные, то они могут обеспечить явку в интересах протеста гораздо большую, чем проправительственный электорат.

Дмитрий Орлов: Я тоже ожидаю на московских выборах высокой явки и с этим связываю значительные риски, хотя, безусловно, речь идет именно о рисках, а не о том, что ситуация предопределена. Я бы хотел предоставить слово Игорю Анатольевичу Рябову, координатору Крымского проекта и директора сельского центра «Промышленность и общество».

Игорь Рябов, директор экспертной группы "Крымский проект", директор исследовательского центра "Промышленность и общество":

Добрый день! Я собирался рассказать о ситуации в Севастополе, где проходят праймериз губернатора и праймериз на одно освободившееся кресло в Законодательном собрании. Там ключевое кресло с точки зрения местных политических раскладов. Я слежу за этим регионом очень внимательно последние три года.

Поскольку мы обсуждаем роль и влияние на партию «Единая Россия» праймериз в нынешних условиях, то должен сказать, что этот прогрессивно для России развивающийся опыт, все более и более успешный по России, для Севастополя, к сожалению, приводит к обратному эффекту. Мне кажется, авторитет «Единой России» там падает.

Я вернусь чуть-чуть назад. Во время думских выборов только что назначенный исполняющий обязанности губернатора поддерживал кандидата от Партии роста, и результат «Единой России» в Севастополе был чуть выше 50% по списочному составу. Кандидат от «Единой России» еле-еле выиграл у кандидата Партии роста.

Это произошло из-за того, что Дмитрий Овсянников просто за другую партию играл тогда, а сейчас вынужден сотрудничать с «Единой Россией». Мне кажется, что некий пресловутый конфликт между двумя регионами, как говорят, между Аксеновым и Овсянниковым, сложился именно тогда этот разрыв, потому что Аксенов приезжал как лидер «Единой России», список общий Крыма и Севастополя, и встречал в Севастополе противодействие со стороны нового исполняющего обязанности.

Все, кто с удивлением наблюдает за ситуацией какого-то спора, причина очень простая. В нынешней ситуации есть ряд конфликтов внутри города. Город ведь небольшой. Это один из самых маленьких регионов по численности. Это фактически Люберцы, а шум стоит на всю страну. Может быть, поэтому «Единой России» и федеральному политсовету стоит уделить больше внимания ситуации в городе. Что сейчас там происходит? Выбранная модель праймериз по губернатору, по этому округу — это модель выборщиков, как в Москве, но только совсем уже закрытая. Результаты дебатов, которые были проведены, итоги дебатов подводит некая специальная комиссия, даже не политсовет.

Дебаты происходят следующим образом. Две четверки кандидатов выступают. Решение принимают тоже открытым рейтинговым голосованием муниципальные депутаты «Единой России». На одни дебаты приходит 25 человек, на другие — 38. Соответственно, уже математически видно, что разные будут результаты. Я сейчас рассказываю про спорный округ и заксобрание, в котором идет на освободившееся место одного депутата. В итоге в тройку победителей выходят люди, которых в городе практически никто не знает.

Проиграл в этих дебатах даже по социологическим опросам известный по всему Севастополю и Крыму Вадим Колесниченко. Это известный украинский политик. Он не прошел в тройку, член «Единой России». Не прошел заместитель председателя Общественной палаты, а вошел один бизнесмен, который только начал становиться политиком, один общественник, которого знают, но не так уж и давно, и кандидат от главы города, который является временно исполняющим обязанности филиала МГУ в Севастополе. Примерно так же проходят дискуссии, выбор кандидатов в праймериз губернатора.

К чему это все приводит? Основная сейчас оппозиционная активность, в отсутствии реально у Овсянникова кандидата, который бы с ним конкурировал, происходит внутри партии «Единая Россия», потому что все обиженные и отставленные политики — это все члены «Единой России». Среди оппозиции председатель Совета сторонников «Единой России». Колесниченко — член «Единой России». Муниципальные депутаты, которые не понимают, как так происходит: «Мы поддерживаем все закулисные истории. А где же роль партии?»

К сожалению, с точки зрения пользы для «Единой России» праймериз, опыт, который из России переносится, не совсем приятный. Плюс ко всему этому могу сказать, что все спорные решения, которые сегодня приводят к социальным всплескам, к социальной протестной активности. В субботу вместе с митингом против реновации в Москве был и в Севастополе митинг против нового Генплана. В итоге на митинг против Генплана в Севастополе зарегистрировалось под 3000 человек, что было больше, чем в Москве.

Естественно, поскольку Севастополь особый регион, то было бы правильно все эти внутренние склоки и конфликты не выносить на федеральный уровень, хотя бы чтобы наш западный сосед не очень радовался этой истории, но ситуация накаляется. Можно долго рассказывать, почему вызывает такие споры Генплан, но фактом остается то, что «Единая Россия» поддерживает этот Генплан, который, очевидно, надо переносить в канун не только выборов губернатора, а впереди еще президентская кампания, и Севастополь как точка «русской весны» не может находиться в состоянии постоянного конфликта.

Такая краткая история. К сожалению, какую-то другую надо было применять модель в Севастополе, больше модерировать то, что они там делают. Я знаю, что Администрация президента внимательно следит за ситуацией в Севастополе, знает пути и выходы из этой всей ситуации. Пожелаем удачи.

Дмитрий Орлов: Михаил Юрьевич Нейжмаков — ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций.

Михаил Нейжмаков, ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций:

Хотелось бы затронуть такой момент, как явка на праймериз. Все-таки стоит отметить, что ситуация у нас отличается от праймериз накануне прошлогодних думских выборов. Там все-таки главным внешним эффектом проведения этого мероприятия была узнаваемость кандидатов. Понятно, что даже самая высокая явка на тех праймериз даже при самой низкой возможной явке на парламентских выборах к активности избирателей на думских выборах подобраться не могла. В нынешнем мае все-таки ситуация немножечко другая.

В некоторых городах и районах, например, явка на праймериз была близка к соответствующим показателям на больших основных выборах на муниципальных кампаниях. Поэтому что здесь первично: работа на узнаваемость кандидата или возможность все-таки провести такие учения в боевых условиях и показать, что кандидат может максимально вытащить своих людей, свой корпус сторонников на основные выборы и как-то повлиять на эту ситуацию?

Что мы видим? Где наиболее высокий уровень явки на праймериз внутри одного и того же региона? Возьмем Сахалинскую область, где первыми у нас появились данные о результатах праймериз. Где там наиболее высокая явка на предварительном голосовании? Можно отметить такие города, как Курильск, где явка составила больше 18%. На некоторых муниципальных кампаниях явка и то бывает меньше. Южно-Курильск, Невельск, где порядка 14%. С другой стороны, очень незначительная явка в Южно-Сахалинске — чуть больше 2%.

Если мы посмотрим на недавние думские выборы по тем же самым городам, мы увидим, что именно там, где была высокая явка на праймериз, там же был, по сравнению с регионом в целом, более высокий результат для «Единой России». Это характерно не только для Сахалина. Мы можем взять Удмуртию, где, по крайней мере, по предварительным данным неплохая ситуация по явке была в Якшур-Бодьинском районе, например, в индустриальном районе Ижевске, где результаты «Единой России» в свое время были выше, чем в среднем по региону.

Как на это реагировать «Единой России»: радоваться или огорчаться, что чуда не произошло? На самом деле, понятно, что от праймериз никто не ожидал чудес. От него ожидали благоприятных стартовых позиций для начала выборной кампании партии. В этом смысле праймериз сработали, поскольку мы сейчас видим, что «Единая Россия» подтвердила, что ее кандидаты могут мобилизовывать сторонников в своих точках опоры.

Плюс отметим, что там, где более низкая явка на праймериз (это более крупные города), там, как правило, ниже явка и на основных больших выборах. Поэтому понятно, что в Якшур-Бодьинском районе Удмуртии явка и на выборах в Госсовет будет выше, чем в Ижевске. Поэтому здесь «Единая Россия» показала, что, по крайней мере, в точках опоры она может работать, а точки роста вполне может развить по мере основной избирательной кампании.

Хотелось бы сказать еще одну реплику по поводу муниципальных выборов в Москве, поскольку их затронули в связи с недавними праймериз. В зонах самой реновации мэрия вполне может сбить протест. Это поможет кандидатам на этих выборах, но не стоит забывать о таком риске, как протест жителей Москвы, которые сами не затронуты непосредственно программой реновации, но сам факт протестной активности в городе их тоже разогрел — это либеральный оппозиционный избиратель.

Поэтому мы можем наблюдать вполне парадоксальную на первый взгляд картину, что именно в районах, которые исключены из программы реновации изначально, протестное голосование будет заметным. Здесь перед мэрией встанет вопрос, как мобилизовать своего лояльного избирателя, чтобы этот эффект перебить. Это возможно, но эту проблему тоже стоит решать и не стоит о ней забывать.

Дмитрий Орлов: Сергей Валентинович Поляков — директор Центра социально-политических исследований и процессов.

Сергей Поляков, директор Центра социально-политических исследований и проектов:

В начале выступления я скажу буквально пару слов о московской ситуации, коль скоро внимание к ней было обращено. На мой взгляд, проблема реновации обнажила такую проблему, как утрата доверия между москвичами и московской властью. Если достаточно долго москвичи, скажем так, терпели некоторые неудобства, которые доставляла региональная власть в Москве, как то: парковки, проблема с медицинским обслуживаем, разрушение исторического центра и так далее, и тому подобное — эти проблемы можно перечислять бесконечно — то вопрос реновации стал неким моментом отсечения, когда к людям пришли домой.

Все, что было за пределами, «мой дом — моя крепость», москвичи терпели. Когда пришли домой, то это прорвало. Я думаю, что решение вопроса собственно реновации, участия того дома или неучастия, не будет играть ключевое значение. Утрачено доверие. Появился у москвичей страх перед властью, которая может прийти к ним домой и разрушить их привычный быт, и это доверие надо будет восстанавливать. Вопросом включения или исключения того или иного дома эта проблема не решается.

Теперь возвращаясь к вопросу о праймериз. Много здесь говорили о технологических аспектах праймериз. Действительно, праймериз как технологический смотр накануне предстоящих выборов показал, что «Единая Россия» готова, что сама процедура праймериз за то время, которое она существует, претерпела значительные изменения в лучшую сторону. Я сейчас вспоминаю первые праймериз, на которых мне довелось участвовать.

Они проходили в городе Суздаль и были назначены на четыре часа. Когда члены партии, которые не являлись сторонниками действующего главы, пришли в четыре часа на эту процедуру, то им сказали: «Вы, ребята, перепутали. Мы праймериз провели уже в четырнадцать, уже все решено давно, так сказать, кандидат выдвинут».

По сравнению с теми праймериз — я точно не помню, около семи лет назад они проходили — нынешние процедуры, которые происходят, они действительно предельно открыты, предельно честны, насколько это возможно в нынешней политической ситуации, но, несмотря на все технологические успели, на мой взгляд, праймериз не решают проблему политического обновления элиты.

Элита, которая на сегодняшний день существует на федеральном уровне, на региональных и на муниципальных уровнях, она формировалась либо в годы дележа постсоветского наследия, либо в годы распределения нежданно обрушившегося на нашу страну нефтяного богатства. Проблемы, которые на сегодняшний день встают перед страной, нынешний элитный корпус не всегда способен решать.

Превращение праймериз в процедуру согласования элитных интересов или, иными словами, в элитный междусобойчик, консервирует ситуацию в действующей элите, правящем классе, не позволяет в должной степени обновлять политический класс. Я считаю, это один из недостатков, о котором организаторам праймериз стоит в ближайшее время подумать.

Дмитрий Орлов: Владимир Леонидович Шаповалов — заместитель директора Института истории и политики МПГУ.

Владимир Шаповалов, заместитель директора Института истории и политики МПГУ:

Начну с небольшой ремарки. Андрей Михайлович сказал о том, что всего его кандидаты победили. Я хочу сказать, что мои кандидаты победили. Мои кандидаты — это два моих студента, которые участвовали в выборах. Условно мои кандидаты, потому что они мои студенты. Я не осуществлял их кампанию. Это московские закрытые праймериз. Одному и второму 22 года. Это первая у них избирательная кампания.

У них есть политический бэкграунд — это «Молодая гвардия» и разного рода проекты, связанные с «Молодой гвардией». Один из них занял первое место в своей пятерке. Мы снижаем очень сильно фокус до уровня индивидуальной истории, но, тем не менее, эта история, как мне представляется, является показательным примером того, о чем сказал Алексей Анатольевич, вспоминая слова лидера «Единой России», о том, что происходит обновление.

Дмитрий Орлов: Лидером «Единой России» является Дмитрий Медведев. Сергей Неверов — это секретарь Генсовета.

Владимир Шаповалов: Один из лидеров, лидер второго уровня. Речь идет о том, что как минимум праймериз выполняют одну из важных функций — это функцию обновления, функцию ротации, которая, к сожалению, в настоящий момент в нашей политической системе не слишком уж хорошо работает. Хочу подчеркнуть, что в целом процедура праймериз, если смотреть на тот путь, который пройден в России, изначально в какой-то степени добавляла конкурентности в нашу слабо конкурентную систему, в силу того что одна из партий явно превалирует над всеми остальными.

Поэтому выборы в части кампаний превращались в формальность. В этом смысле праймериз играют очень важную функцию повышения конкурентности внутри правящей партии, и в этом смысле развивают и увеличивают интерес избирателя к выборам. В то же самое время праймериз еще больше увеличивают разрыв – это заслуга «Единой России», безусловно, и того, что партия все-таки организует праймериз – с другими партиями, превращая их в заведомых аутсайдеров, поскольку фокусируется внимание на «Единой России».

Кстати, если уж на то пошло, все-таки есть определенный эффект и для других партий, поскольку можно анализировать ситуацию с праймериз. Самое важное, целый ряд ярких политиков, которые не находят места в рамках «Единой России» в ходе праймериз, они, как показывает практика, перетекают и в другие партии. Поэтому можно сказать, что в рамках праймериз «Единая Россия» даже в какой-то степени работает на всю партийную систему и на оппозиционные партии в том числе.

Хотелось бы обратить внимание на то, что 9% избирателей в целом по стране пришли на праймериз – в прошлом году это было 7%. Несмотря на то, что в прошлом году были федеральные выборы, а в этом все-таки нет, это является очень явным показателем позитивной динамики процесса, при всем при том, что информационная кампания в этом году в целом по стране — не на конкретной территории, а в целом по стране – была значительно меньшей в отношении праймериз.

Может быть, это тот момент, на который нужно обратить внимание в последующем, поскольку информационное сопровождение данной кампании оставляло желать лучшего, и вполне возможно, что здесь есть потенциал, который нужно задействовать. Хочу обратить внимание еще на два важных эффекта от праймериз. Об одном я уже немножко сказал — это история с ротацией кадров.

Все предыдущие технологии работы с молодыми кадрами, мне кажется, все-таки были менее успешными. Создание кадровых резервов и квотирование в партийных списках «Единой России» процента для молодых кандидатов не имели такого эффекта, как эффект праймериз, поскольку здесь молодые политики имеют возможность участвовать в процессе — пусть не побеждать, может быть, не все побеждают, но нарабатывать очки, получать возможность участвовать в реальной политике.

Еще один момент — использование новых, я бы сказал, для России совершенно новаторских форм, технологий, институтов, таких как рейтинговое голосование или московский вариант пяти мандатов — то, что расширяет диапазон и позволяет обкатывать модели, которые в принципе, может быть, есть смысл использовать и в последующем. В этой связи возникает вопрос: может быть, есть смысл рискнуть и в рамках открытых праймериз провести электронное голосование, хотя бы в качестве пилотного проекта где-то, то есть использовать праймериз в качестве обкатки каких-то новых технологий.

Дмитрий Орлов: Вы говорили о молодежи. Интерес молодежи, понятно, почему выше. Есть некие списки, если мы говорим о кадровом резерве. Это что такое? Это список, спящий до определенного момента. Праймериз — там есть приз. Пусть его не все получают, но, тем не менее, приз совершенно очевидный. Список и приз — это разные модели. Поэтому, естественно, интерес выше и процедура привлекательнее. Сергей Евгеньевич Заславский — научный руководитель Центра общественно-политических проектов и коммуникаций.

Заславский Сергей, научный руководитель Центра общественно-политических проектов и коммуникаций, доктор юридических наук:

Если по прошедшим праймериз, то только и остается сказать, коллеги, получилось. Что получилось? Праймериз сработали, причем сработал сразу в нескольких функциональных срезах. Первое, что важно: праймериз показали себя как эффективное средство разрешения внутрипартийного соперничества и институционального выхода каких-то локальных противоречий, которые существуют на уровне низовых организаций и находят такое разрешение.

Хочу отметить, что при потенциально огромном конфликтном поле, которое могло сработать, репутационные риски остались рисками. Они не были в той мере актуализованы в публичном пространстве, по крайней мере, там немного, по сравнению с тем, что могло бы быть в условиях жесткой конкурентной кампании. Посмотрим то, что есть у наших коллег, которые институт праймериз проводят и используют где-то за рубежом. Там совсем другой уровень эмоционального накала и конфликтной обстановки. Здесь все-таки институциональный механизм сработал достаточно мирно.

Второй момент — праймериз явно дали конкурентное преимущество «Единой России». Она раньше других вступила в диалог с избирателем. Это, несомненно, сработало на большую эффективность в избирательной кампании. Масштабы этой эффективности поймем уже в сентябре. Я заметил, что мы все сбиваемся на повестку «Единой России», вспоминая реновацию и еще какие-то вопросы, которые в повестке «Единой России» поднимаются чаще.

О чем это говорит? Праймериз дали возможность выбора достойных, но в рамках одной тематической повестки. Таким образом, избирая достойных в рамках тематической повестки, еще раз утверждается повестка, повестка становится основной. Это тонкий момент, который очень важен. Проблемы, которые, несомненно, праймериз актуализировал. Два блока проблем.

Институциональный блок. Ведь праймериз у нас юридически не охватывается избирательным законодательством. Соответственно, здесь есть определенная проблема, потому что формы агитации за кандидатов и механизм отбора достойнейших — это все внутриуставные нормы, а они уже пошли по различным моделям, в регионах мы видим не совсем идентичные модели.

Нужно что-то менять в законодательстве? Может быть, и нужно, а может быть, и не торопиться с этим, подумав самой партии как наиболее эффективной модели отобрать, кодифицировать и что-то, может быть, закреплять в уставе. Отчасти это будет и механизмом законодательного утверждения этих вопросов, поскольку устав у нас подлежит государственной регистрации.

Партия, проходя государственную регистрацию, регистрирует свой устав, и многие нормы закона отсылают именно к нормам устава. Если это появится в нормах устава, будет значительно проще многие правовые коллизии, которые, несомненно, возникают, разрешать.

Второй блок — это организационно-коммуникативный блок проблем. Когда создается социальный лифт, главное, чтобы не перекрыли социальную лестницу. Главное, чтобы праймериз не использовался как фильтр. Это важный момент, потому что все-таки искус где-то временами механизм праймериз использовать как механизм отсечения на ранней стадии неугодного, есть на самом деле возможность об этот инструмент порезаться немножко, но все познается в сравнении.

Как говорится, когда мы были молодыми, вспомним 1993-1995 годы. Все партии, которые наименовали себя демократические, выкатывали список и говорили: «Теперь голосуем список. Так мы решили. Так решило правление, так решил центральный комитет, так решил наш спонсор. Или голосуем так, или никак иначе». Оттуда, может быть, элемент недоверия политическим партиям, которые есть.

Подводя итоги, есть такая мудрая пословица у одного народа: «У кого-то нет туфель, а у кого-то нет ног». Проблема праймериз «Единой России» - это проблема туфель, это проблема технологий, как отладить технологии доступа избирателя на участок, как отладить выборы достойнейшего. Это не проблемы политического ресурса, которым партия обладает, а остальным надо, что называется, отращивать ноги и идти к своему избирателю, может быть, не такими технологиями, а какими-то другими.

Дмитрий Орлов: Андрей Викторович Тихонов — эксперт Центра политического анализа.

Андрей Тихонов, эксперт Центра политического анализа:

Прежде всего, стоит зафиксировать то, что праймериз действительно состоялись, и они прочно вошли в нашу политическую систему, чего еще не было ясно несколько лет назад. Они формируют фундамент настоящей демократии. Более или менее этот опыт можно считать успешным. Я также обращусь к теме молодежи. У меня есть данные. На самом деле более трети участников, 37 процентов, составили люди до 35 лет. Не всегда они выступили достойно.

В Барнауле хочу отметить девушку, которая предложила в Путинград переименовать, а то, что заявление было сделано на такой платформе, сразу породило разговоры, что это неспроста, это какое-то элитное мнение. На самом деле это какой-то курьез, но он стал фоном праймериз. Вместо того чтобы обсуждать какие-то серьезные проблемы, СМИ и общественность стала заниматься ерундой. Тем не менее, все-таки надо попросить всех активных участников праймериз не выключаться из политической борьбы. Все-таки политическая работа не только от выборов до выборов.

У «Единой России» есть партийные проекты, и участники праймериз уже участвовали, например, в таком партийном проекте, как «День соседей», по благоустройству территории. Эту практику надо продолжать. Это помимо формирования кадрового резерва, о котором говорилось, но, видимо, и так формируется и без наших советов. Стоит также подумать о проведении, допустим, в Москве программного саммита по итогам праймериз и сформулировать все достойные предложения, которые звучали в регионах, и на их основе сформировать предвыборную платформу для единого дня голосования в этом году.

Я выдвину, может быть, довольно экзотическое предложение о том, что все-таки у нас с Америкой сейчас более или менее налаживаются отношения. Почему бы все-таки не использовать их опыт и не пригласить политтехнологов Трампа, чтобы привнести новые методы в наши праймериз? Мы говорим, что у нас не шоу ряженых, как у них, но, возможно, нам тоже есть чему у них поучиться. Известно, что оппозиция критикует праймериз «Единой России» за пассивность, за стерильность.

Надо как-то этому противостоять и делать более красочно. Наверное, стоит еще раз поднять вопрос о федеральном законе о праймериз и сделать эту процедуру обязательной для всех партий, потому что праймериз могут провести только состоявшиеся политические силы, у которых есть для этого структура, членство и популярность, а такие фейковые структуры, как ПАРНАС, они при проведении праймериз показывают свою беспомощность.

Дмитрий Орлов: Дмитрий Анатольевич Журавлев — директор Института региональных проблем и сокоординатор нашего клуба.

Дмитрий Журавлев, генеральный директор Института региональных проблем: Наше обсуждение сделало разумную петлю, потому что я вернусь к тому, что говорил г-н Туровский. Он сказал очень важную вещь, на мой взгляд, – это в хорошем смысле тотальность. Наши праймериз относительно молодое явление и ни о какой пока тотальности говорить не приходилось, и то, что говорит г-н Рябов, тоже как-то к тотальности не очень подходит. Ведь что важно? От кого собственно это голосование?

Человек набрал 40 или 50%. От кого? От пришедших в зал или от сторонников партии в данном регионе? Для того чтобы получать такую информацию, нужно представлять себе объем сторонников. Поэтому, несмотря на огромное количество недостатков и чего-то еще, две вещи — формирование списков сторонников, с одной стороны, и движение к тотальности праймериз, с другой стороны, меняет его качественный смысл. Наверное, не изменили (это было бы сильно сказано), но движение к изменению явно идет.

Чем наши праймериз отличаются от западного? Здесь говорили, надо закон принять. Закон принять можно, это дело несложное, но его же еще исполнять надо. Тогда сразу встает вопрос не только обязательности праймериз для партии, а значимости праймериз для дальнейших действий. Для этого они должны перестать быть голосованием из 24 человек. Для этого мы должны понимать сколько. Для американцев нет проблемы, кто участвует в праймериз, потому что там одна семья голосует за республиканцев двести лет, и все в этом городе знают, что они голосуют за республиканцев, а другая семья за демократов и так далее, то есть там даже списки особо не нужны.

Нам все это надо. У нас партийной системы не было очень долго. Нам все это надо создавать. Все, что я вижу на этих праймериз, это медленное, может быть, с оговорками, но движение к превращению праймериз из инициативы в систему. Сейчас это инициатива. Партия сама на себя взяла такое обязательство, выигрывая что-то на этом. Об этом много говорили: и о лифте, и о пропагандистском эффекте — но это все-таки инициатива.

Для того чтобы она превратилась в систему, кроме формальных, законодательных положений, нужно сделать ее более всеохватывающей, причем гарантированно всеохватывающей. В этот раз получилось чуть лучше, чем в предыдущие разы, и это естественно, потому что просто идет развитие. Еще два-три шага — и тогда действительно, наверное, инициатива г-на Тихонова станет реальностью: можно будет говорить о законах, о принципах, об обязательности, в том числе о внесении в устав (сегодня просто рано).

Дмитрий Орлов: Не настало еще время.

Дмитрий Журавлев: Да, но это движение, на мой взгляд, очень положительное, потому что это означает, что политическая система формируется. Сегодня политическая система — это набор партий, но система — это что-то большее. Партии должны осуществлять деятельность в соответствии с жесткими правилах игры. Эти правила должны формироваться вместе с институтами. Праймериз — один из таких институтов. Это получается. Это первый тезис.

Второй тезис. С одной стороны, говорят, праймериз дали социальный лифт, а с другой стороны, прямо противоположные высказывания. Самое грустное или смешное, что обе стороны правы: действительно, и социальный лифт есть, и механизм отсечения тоже есть. Я думаю, причина здесь не в самих праймериз, а причина здесь в том, что праймериз, как это ни парадоксально, в действительности стабилизирует региональную элиту в еще большей степени. Она и так довольно стабильная у нас. Она становится еще более стабильной.

В результате она сама себе включает лифт, но при этом именно она определяет, кто в этот лифт попадет. Таким образом, с одной стороны, это выглядит одним образом, с другой стороны — другим образом, но это одно и то же. Мне думается, что эта стабильность (которая имеет свои недостатки, и довольно серьезные) — это естественный этап развития элиты, причем не политической, а элиты с большой буквы, и написать документ, в котором запретить ей быть таковой, бессмысленно. Этот этап, как этап существования динозавров, нужно просто пережить.

Дмитрий Орлов: Хотел бы заметить, что этап динозавров был довольно длительным в истории нашей планеты, и неизвестно, почему он завершился, что было точкой бифуркации, которая изменила историю нашей планеты.

Несколько соображений. Первое. Мне кажется, консолидирующая позиция, о чем уже сказал Дмитрий Анатольевич. Действительно, праймериз из инициативы, проекта, превратились в институциональную процедуру, и вряд ли уже в российской политической системе, как бы она ни развивалась, возможно обойтись без праймериз, естественно, правящим партиям.

Более того, я полагаю, что и оппозиционные партии, при всех отличиях механизмов формирования элиты в них – клубном конца восьмидесятых Компартии, вождистском при известном вожде в ЛДПР, хаотично элитном, так сказать, из нескольких групп элиты, прежде всего, региональных «Справедливой России» – тренд все-таки за праймериз и предварительным голосованием.

Понятно, что это несет риски для элит Компартии, которые являют собой, еще раз подчеркну, довольно узкий клуб и не хотят терять свои позиции. Тем не менее, то, что создаются квазипроцедуры – тот же проект Компартии, где надо было претендовать на посты помощников депутатов — показывают, что этот механизм эффективен, и он заставляет, мотивирует представителей других партий все равно на него реагировать. Это первое.

Второе. Я убежден в том, что урегулирование межэлитных конфликтов и вообще выстраивание элитных коалиций, которое в рамках праймериз всегда было, а теперь усилилось, это важнейшая функция праймериз, предварительного голосования, потому что действия элит должны быть осмысленными, структурированными и институционализированными. Когда-то были списки. Давайте вспомним: если праймериз не было, как формировались списки кандидатов в депутаты? Они формировались в кабинетах, и людям было очень трудно на самом деле объяснить, почему они не входят в эти списки.

Праймериз, при всех недостатках этой процедуры, они все-таки дают очевидный ответ, и этот ответ связан с электоральными факторами. Значит, не пришли, не привел своих, не мобилизовал избирателей и так далее. Проигрыш на праймериз естественнее и логичнее, чем непопадание административным или квазиадминистративным путем в составленный список. Праймериз стимулирует общественно-политическую активность: 9% явки – это очень значительное достижение – каждый десятый избиратель на процедуру одной из партий, пусть правящих партий.

Это и легитимирует систему, и повышает интерес к политическому процессу, и множество позитивных следствий можно еще назвать. Наконец, последнее: предварительное голосование открывает путь к выборам 10 сентября, и риски, которые существуют для правящей партии, для системы, они невысоки. Конечно, будут проблемы 10 сентября. Я упоминал регионы, в том числе один из тех, в котором я работаю, в которых позиции Коммунистической партии и «Единой России» сопоставимы, но таких регионов немного.

Мы недавно видели рейтинг президента, даже «Левада-Центра», надо сказать, колоссальный. Рейтинг правящей партии достаточно высок. Политическая система демонстрирует стабильность. Хотел бы еще раз подчеркнуть: при значительном количестве рисков, которые есть, система, тем не менее, несомненно, выдержит проблемы, которые создаются социально-экономическим кризисом, протестной активностью, такими проектами, как реновация.

Система выдержит этот натиск и, несомненно, вновь перезагрузится. Она перезагрузилась даже сейчас частично, вновь перезагрузится 10 сентября. Я думаю, что и в марте, исходя из сегодняшних результатов праймериз, не ждет ничего сверхопасного и сверхсенсационного, наверное, тоже. Политическая система достаточно стабильна — это главный итог предварительного голосования, на мой взгляд. Встретимся уже, я думаю, через месяц для обсуждения хода выборов.